О Зигеле-астрономе - на 1х Зигелевских (3)

Москва, 20 ноября 1990 г.

Бурдаков Валерий Павлович, д.т.н., профессор

Добрый день, дорогие товарищи!

Прежде всего разрешите вас поздравить еще с одним знаменательным событием в научной жизни нашей страны. Это открытие Первых Зигелевских чтений.

Мы с вами знаем, что в области космонавтики – а Феликс Юрьевич работал именно в этой области – существует целый ряд чтений, известных не только в нашей стране. Это Циолковские чтения, которые проводятся 15–19 сентября в г. Калуге. Это чтения, посвященные творчеству Фридриха Альбертовича Цандера, а также Гагаринские чтения и чтения, посвященные пионерам космонавтики.

Характерно, что наиболее известные чтения – Циолковские, Цандеровские и, я надеюсь на это, теперь будут Зигелевские. Почему? Все эти трое ученых (я их объединяю в одну, так сказать, команду) не были ни академиками, ни известными организаторами, но зато они сумели дать, как сейчас говорят, «дежурные» идеи, которые сейчас начали расти в науке, технике и в нашей общечеловеческой культуре.

Когда зашел разговор о сегодняшних чтениях, то я высказал такую мысль, что Феликс Юрьевич Зигель был не только уфолог. Это был, во-первых, крупнейший педагог, которого хорошо знали в нашем планетарии. Для школьников, для студентов и даже для ученых побывать на лекции Зигеля было замечательным, большим праздником. Он читал лекции временами. То же самое было, когда он преподавал в Московском авиационном институте (МАИ), мы вместе с ним очень долго сотрудничали, вместе написали первый советский учебник «Физические основы космонавтики». Таким образом, у нас наладилось в свое время научное и общечеловеческое общение. Надо сказать, что сам Феликс Юрьевич был обаятельным человеком, очень остроумным, очень контактным, обладал энциклопедическими знаниями. Все знают, что перу Феликса Юрьевича принадлежат более 40 книг, которые не только интересно читать, но и на которых выросло и не одно поколение исследователей Земли. Космоса, Вселенной и т. д. Кроме того, он, будучи кандидатом педагогических наук, был большим ученым-кометологом, как вы знаете. Поэтому он, естественно знал, что в такой области, как кометология, имеются парадоксы. Приведу несколько примеров:

Пример первый. В 1881 году комета 1881 года была видна как небольшое туманное пятнышко, отлетевшее от Солнца, и совершенно не имела хвоста. Внутри этого туманного пятнышка были заметны несколько очень ярких точек. Эта комета вела себя странным образом. Она была внесена во все каталоги, в книгу Всехсвятского «О наблюдении комет» и т. д. Она приблизилась на на 6 млн. км или на 0,044 а.е. к Земле, на 0,6 а.е.к Марсу, на 0,2 а.е. к Венере и на 0,016 к Юпитеру, около которого, как вы знаете, имеется очень большое гравитационное поле. Если бы это быль корабль с разумными существами, то он так и должен был себя вести, каким-то образом проверить, приблизиться к основным планетам системы, что, собственно, комета и сделала. Это было в 1881 году.

Второй пример – это третья комета 1926 года. Эта комета имела хвост, но этот хвост поворачивался совершенно независимо от светового давления Солнца, которое, как вы знаете, управляет движением кометных хвостов. И эта комета отклонилась от своего пути, ни много, ни мало, на четыре минуты, т.е. она не следовала известным законам движения в поля тяготения Солнца, а, по видимому, с помощью мощных реактивных струй отклонилась от траектории.
Ну и наконец, 1956 год. Комета 1956А, которая стала потом называться кометой Аренда–Роланда. У нее было два хвоста, и она полностью не соответствовала идеальной модели этой кометы по законам Бредихина. Один хвост был направлен вперед, и, кроме того, у кометы было излучение, четкое, с хорошо понятной частотой. Это излучение менялось, оно исходило из кометного хвоста.

Орбиты всех трех комет не являются эллиптическими, а это означает, что все они пришли в Солнечную систему из далеких глубин космоса и обратно в Солнечную систему возвращаться не будут.

И вот, зная все эти вещи, а где-то с 1947–48 гг. начинают поступать и сведения об НЛО, Феликс Юрьевич, конечно, не мог пройти мимо этого важного события. По-видимому, об НЛО знали намного раньше. Есть сведения, косвенные, что и Циолковский об этом знал, и у меня были встречи с Тихонравовым Михаилом Клавдиевичем, который лично знал Циолковского и с ним разговаривал. После этого начал выходить открыто «Астрономический журнал». На предприятии, где работал Михаил Клавдиевич вместе с Королевым Сергеем Павловичем, вот эти маленькие журнальчики приходили и комментировались: что это, как это и т. д. Эту историю можно было бы продолжать, но я не об этом хотел сегодня сказать.

Я хотел сказать о том, что Феликс Юрьевич не был уфологом в том смысле, как это сейчас понимают, т. е. Уфология это полунаука, и даже не наука, а околонаучное течение – ученых-уфологов называют «к.т.н-ами» – «кандидатами тарелочных наук». Очень хорошо наживаются на этой науке сегодняшние кооператоры, делая лекции и доклады, пропагандируя те непроверенные сведения, которые вызывают желание купить эту газету (от 9-го ноября). Феликс Юрьевич был настоящим ученым. Нужно сказать, что он сам неоднократно подчеркивал, что аномальных явлений, таких явлений он сам ни разу не видел – он только их изучал. Делал он это по-настоящему, как полагается это делать настоящему ученому. То есть он не только собирал и классифицировал факты, но и пытался их объяснить, и поэтому понятна его связь со многими экстрасенсами, с лозоходцами, со многими учеными и коллегами, и астрофизиками и физиками, интересующимися проблемой фундаментального поля, теорией вероятностей. Многие знают таких ученых, как А. Вейник и т. д. Это все люди, которые интересуются предметом нашего внимания.

У себя в семье он был заботливый и добрый семьянин. Галина Григорьевна, его жена, часто спрашивала: «Ну как, верите, Вы, Владимир Павлович, в НЛО или не верите?». И вот начинается у нас разговор – кто верит, кто не верит. Но это, конечно, такая дискуссия, которая всегда бывает в любой семье – околонаучная.

Что касается научных данных, то Феликс Юрьевич их проверял самым тщательнейшим образом и относился даже к самым неожиданным фактам так, как это полагается настоящему ученому.

Дорогие товарищи, хотелось бы еще вот что сказать. Сегодняшняя аудитория уже сама по себе для Первых чтений очень большая, и мне кажется, она будет возрастать. Этим делом, конечно, надо заниматься. Я напоминаю, что на первых чтениях, посвященных памяти К.Э.Циолковского народу было около 60–70 человек. Это было в Калуге и, чтоб зал не пустовал, пригнали несколько рот солдат. Зато сейчас Циолковские чтения известны на весь мир. Многие иностранные специалисты тоже хотят присутствовать на этих чтениях, но вот Калуга закрыта для этого. А вот наши астрофизики, доктора, профессора, научная молодежь, которая работает в области космонавтики, они считают за честь, если им предоставляют трибуну (слово) на этих чтениях памяти Циолковского. Почему? Потому что это те самые чтения, на которых можно высказывать самые передовые, самые умопомрачительные идеи, к которым прислушиваются и наши маститые академики.

Я думаю, что тот вклад в науку, в технику, тот вклад в популяризацию науки, который внес Феликс Юрьевич, не будут забыты, я думаю, что мы все с честью пойдем дальше.

Спасибо за внимание.